Под знаком мантикоры - Страница 38

К оглавлению

Фернан хмыкнул. Выходит, его слуга собственноручно отправил на встречу со Спасителем целых четырнадцать человек.

— Ты порадовал своего бога, можешь быть уверен, — ровным тоном произнес Фернан. — Какое у тебя было оружие?

— Ума, талела.

— Ума? — Фернан никогда не слышал ни о чем подобном.

— Меч.

«Василиск» задумчиво кивнул.

— Почему твоя госпожа оказалась так далеко от храма Дождя?

— Гамбо прогневала Набота, талела.

— Кто такая Набота?

— Это мать Сукри. Она великая и ужасная змея.

Похоже, у народа Страны Дождливого Берега был целый пантеон несуществующих божков.

— Моя госпожа пожалела Рзули и дала ей часть силы. Гамбо опасалась гнева верховной богини, и ей не оставалось ничего, кроме как бежать прочь от мести Набота и ее мужа — Хозяина Перекрестков. На самый край земли.

— Ллога для твоего народа край земли?

— Пустыня Са — край земли. Гамбо решила, что нам следует уйти за край. А там мы нашли других людей. Вас. Никто из моего народа не знал, что мир такой большой.

— Ты тоже прогневал богиню?

— Нет, талела. Только гамбо.

— Тогда зачем ты пошел с ней?

Абоми посмотрел на своего хозяина с недоумением. Затем осторожно и вкрадчиво, словно разговаривая с маленьким и не очень-то умным ребенком, произнес:

— Я был унси-нада, талела. Я был воином храма Дождя. Этими знаками меня наградил сам Сукри. Моя жизнь принадлежала гамбо. Я был ее тенью и ее опорой. Там, где спала ее магия, просыпался мой меч. Мой долг — охранять жрицу Дождя и следовать за ней куда угодно, и не важно, как к ней относится Набота. Гамбо ушла, забыла о храме и отвернулась от богини, и я последовал за ней. — Он поймал взгляд Фернана. — Да, талела. Я не исполнил свой долг и не смог защитить ту, на которую мне указал Сукри. Я больше не унси-нада. Я просто воин и ваш слуга до конца моей жизни, сеньор.

Фернан дернул бровью. Абоми впервые назвал его сеньором.

— До конца жизни? Ты хочешь остаться в Таргере, пока не умрешь?

— Если только вы не прогоните меня, талела. Я буду защищать вас до последней капли крови.

— Такая верность меня удивляет, Абоми. — Он хотел увидеть в глазах слуги правду, но, как всегда, наткнулся лишь на бесстрастность камня.

— Вы спасли меня от огня. В огне сгорает лоа. После такой смерти человек уже никогда не родится заново. Вы спасли мой лоа, а я поклялся, талела. Вы должны помнить.

— Я помню. Но ни одна клятва не вечна.

— Кроме той, когда клянутся духами предков. Духи священны, талела. Тех, кто нарушит эту клятву, ждет расплата. Псы Хозяина Перекрестков перейдут радужный мост и заберут мою душу.

— И ты не хочешь вернуться домой? На родину?

— Я хочу вернуться, талела, но я больше не унси-нада. Я ушел с гамбо, и теперь Набота не смотрит в мою сторону. Я чужак. Для храма Дождя я умер. Мне нет дороги назад.

— Хорошо. — Фернан принял окончательное решение. — Идем, Абоми. Сегодня у нас будет очень тяжелый день.

Рийны дома уже не было. На столе рядом с красным яблоком лежала записка, где в двух поспешно написанных строчках было сказано, что ламию и других капитанов срочно вызвали в адмиралтейство и раньше вечера она не вернется. Сеньор де Суоза нахмурился, аккуратно сложил записку и убрал в карман. Главное, чтобы Ри после всех своих дел в адмиралтействе не натворила глупостей и не стала искать убийцу Шейра.

Быстро переодевшись, Фернан спустился в холл, где его уже ждал Абоми. Высоченный слуга, невозмутимо сложив руки на груди, застыл у двери. Стоявшая в противоположной части холла Лючита недовольно косилась на новое приобретение хозяина. За те дни, что Абоми находился под крышей дома сеньора де Суоза, старая служанка так и не смогла привыкнуть к присутствию чернокожего гиганта. В любую минуту Лючита ожидала гнева Спасителя или хотя бы вторжения отцов-дознавателей в ее вотчину — на кухню.

— Сеньор…

— Да, Лючита?

— Сеньор, — зашептала старушка, не спуская с Абоми настороженного взгляда, — а когда этот… когда он уйдет?

— Боюсь, что очень не скоро. Это мой новый слуга.

Лючита осенила себя крестом и сплюнула через левое плечо.

— Он не страшнее Вето, Лючита.

— Черен, как демон Искусителя, спаси меня Святая Мария! Я его боюсь, сеньор. А вдруг он украдет столовое серебро?

— Я лично прослежу, чтобы ничего не пропало, — стараясь сохранить серьезное выражение лица, ответил ей Фернан.

— Ну тогда пусть остается, — все еще сомневающимся тоном произнесла служанка. — Но чтобы на кухне я его не видела! Еще молоко скиснет!

Маркиз важно кивнул, тем самым скрепляя их договор.

— Лючита, к обеду можешь меня не ждать.

Она вновь стала ругать Фернана за то, что тот очень плохо питается и совсем не следит за своим здоровьем. Сеньор де Суоза в который раз торжественно поклялся, что обязательно прислушается к ее наставлениям. Он уже был у двери, когда ворчание женщины внезапно прекратилось и она спросила:

— А что делать с вещами кузена госпожи Рийны?

— Выброси, — после некоторого раздумья сказал «василиск». — Одежда вся в крови, думаю, сеньоре не следует отправлять ее вместе с телом.

— А с вещами?

— Вещами? — нахмурился Фернан. — Насколько я знаю, сеньора Рийна уже собрала все вещи сеньора Шейра.

— Наверное, она не заметила в камзоле внутреннего кармана. Там были бумаги…

— Где они?!

— Где и одежда. Мне их принести?

— Да, Лючита. Будь так любезна.

Пока служанка отсутствовала, Фернан нервно расхаживал по холлу Больше всего маркиз походил на терьера, напавшего на лисий след. Вернулась Лючита и протянула хозяину лежащие на подносе бумаги. Охотничье предвкушение сменилось разочарованием. Документы были черны от пропитавшей их крови.